31 января Дереку Джармену исполнилось бы 80 лет. Один из важнейших режиссеров и личностей британской культуры ХХ века, в России, да и не только у нас, он известен относительно небольшому кругу синефилов. Таких авторов обычно называют «режиссерами для режиссеров», но его влияние на мировой кинематограф невозможно переоценить. А его трагическая судьба сама похожа на сюжет фильма или книги: Джармен слишком рано ушел (в 1994 году), слишком мало успел снять, был слишком несчастен большую часть своей все же очень короткой жизни, но наполнил он свою жизнь слишком большим творческим наследием. Таким, что его объемы поначалу вызывают оторопь.
Если сравнивать, то Джармен — это английский Параджанов. Та же склонность к коллажу, тот же интерес к фольклору и искусству с многовековой историей, то же принципиальное нежелание быть частью индустрии или хоть в чем-то идти на компромисс. Та же многогранность таланта. То же недостаточное признание при жизни и частичное забвение после смерти. Джармен был художником, написал огромное количество картин и создал множество коллажей, хотя никогда не был слишком востребован на аукционах. Он был выдающимся художником-постановщиком, участвовал в грандиозных театральных постановках, сшил костюм для Рудольфа Нуреева, работал с Кеном Расселом на ряде его картин в 1970-е годы, создавал для них удивительные декорации. Рядом со своим домиком на галечном побережье Дангенесса он разбил такой сад, что тот стал одной из важнейших британских достопримечательностей и туристическим объектом даже после смерти Джармена.
Он снял несколько десятков видеоклипов, в том числе для Sex Pistols, Pet Shop Boys, The Smiths, Coil и других знаковых групп своего времени, и хотя многие из этих видео считаются шедеврами, сам Джармен всегда говорил, что делает это исключительно ради денег на свои фильмы. Потому что он прежде всего был режиссером, да еще и одержимым 8-миллиметровой пленкой, дающей ему максимальную свободу, но делающей прокат его фильмов максимально затруднительным. Впрочем, в свои полные метры он вставлял только фрагменты на 8 мм, но принимали их далеко не все, и творчество Джармена всегда было овеяно скандалами.
Джармен — разный, он потому и любил коллажи. В его фильмах словно Ренессанс сталкивается с Уорхолом, Кеннет Энгер — с Сергеем Эйзенштейном, причем последнего Джармен не просто боготворил: он даже снял фильм о нем и о революции, он называется «Воображая Октябрь». Джармен дважды приезжал в СССР, и не только в Москву, но и, например, в Баку. Участвовал в Московском международном кинофестивале, хотя до этого его картины побывали на всех крупных смотрах мира, и Джармен мог позволить себе выбирать.
Мы сравнили его с Параджановым, хотя Джармен никогда не упоминал эту фамилию, но он вообще не любил обсуждать фильмы, считая это бессмысленным, хотя «Сталкер» Тарковского называл среди любимых. Так что не исключено, что Параджанова он смотрел и не мог не увидеть схожести их поэтики. Конечно, Джармен более яростный, жесткий, но у него тот же культ красоты, он не боится обнаженного тела в кадре, а восхищается, любуется им, прежде всего мужским телом, подобно Микеланджело, с которым его иногда смело сравнивают. Или Караваджо, о котором Джармен снял одноименный фильм, возможно, главный в своей карьере, с многолетней историей и переписываемым бесчисленное множество раз сценарием. Для всех фанатов кино этот фильм знаменит еще и тем, что в нем Джармен открыл актрису Тильду Суинтон, которую часто называют музой Джармена и с которой он снял в общей сложности семь фильмов.
Что же, кроме «Караваджо», смотреть у Джармена, если вы никогда не слышали о нем прежде? Его полнометражный дебют «Себастьян», созданный под очевидным влиянием Пазолини: Джармен преклонялся перед итальянским гением, даже однажды познакомился с ним случайно, когда тот искал натуру для «Кентерберийских историй». Анархистский панк-манифест «Юбилей», из которого британская цензура старательно вырезала линию с королевской семьей, потому что в разрушительной молодой стихии этого фильма линия казалась не просто кощунственной, но и опасной. «Юбилей» для Джармена — все равно что «Асса» для Сергея Соловьева, взгляд на молодой бунт как бы сверху, с точки зрения человека, который не только вдвое старше своих героев, но и бесконечно богаче их по развитию, культуре, образованию. Но их энергия все равно и побеждает его, и влечет, и ужасает, и немного веселит, потому что Джармен ироничен и тонок в каждом своем высказывании.
Нужно смотреть «Бурю» по Шекспиру, сложнейшей пьесе великого драматурга, экранизированной Джарменом практически без бюджета (это можно сказать обо всех его картинах), но с оригинальной интерпретацией буквально каждой строчки текста. Достаточно сказать, что Просперо в старости там нет вовсе, хотя на самом деле причина в том, что Джармен не смог найти на эту роль актера. Важнейший фильм — «На Англию прощальный взгляд», своего рода продолжение «Юбилея», но более зрелое, автобиографичное: Джармен сам появляется в кадре, вставляет в повествование любительскую семейную хронику из своего детства. Впрочем, «повествование» по отношению к этой ленте — не самое удачное слово, потому что и «Прощальный взгляд», и следующий «Сад» Джармен снимал без сценария. Это балет образов, где на руинах Англии какие-то боевики расстреливают людей, наркоман бьется в конвульсиях у себя дома, а прекрасный юноша пылает страстью к портрету, который он топчет, а затем насилует. В этот момент творчество Джармена становится все более гражданским, и метафоры фильма бьют по больным местам британского общества.
Конечно, нужно смотреть «Сад», который тоже без сценария и где сад — одновременно и Эдем, и Гефсимания, где Тильда Суинтон играет Деву Марию, а сатану — сразу три актера. Джармен резко антиклерикален, но религиозен или скорее мистичен, он не один год увлекался оккультизмом, прочел миллион книг об этом, и «Сад» наполнен его исканиями и прозрениями. И, конечно, обязательно нужно увидеть «Витгенштейн» — пожалуй, самую необычную ленту, когда-либо снятую о философах. Достаточно сказать, что постоянным собеседником мыслителя здесь является симпатичный маленький марсианин. Этот фильм прокляли в академических кругах, его ненавидел его «серьезный» автор сценария, но почему-то люди, лично знавшие Витгенштейна, приняли его очень тепло и сказали, что Джармен все угадал совершенно правильно.
О Джармене сегодня сняты фильмы, выпущены книги. Его наследие продолжает изучаться, но он по-прежнему остается загадкой. Одно точно: Джармен и сейчас в авангарде. Просто с каждым днем он становится все актуальнее и ближе, а то, что казалось провокацией, сегодня воспринимается как осмысленное художественное высказывание.
Автор — кинокритик, обозреватель «Известий», кандидат филологических наук.
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора.
