Стратмобильность: о чем договорились Россия и США на встрече в Женеве
Москва и Вашингтон договорились создать две рабочие группы по стратегической стабильности. Об этом после второго раунда консультаций в Женеве журналистам сообщил глава российской делегации, замглавы МИД РФ Сергей Рябков. По оценке опрошенных «Известиями» экспертов, создание рабочих групп — важный шаг, но что сейчас в приоритете, так это обозначить предмет переговоров. А расхождений по тому, какие виды вооружений ограничивать, у Москвы и Вашингтона по-прежнему очень много.
«Расширять точки соприкосновения»
30 сентября Россия и США провели в Женеве вторые консультации по стратегической стабильности. Нашу делегацию возглавлял замглавы МИДа Сергей Рябков, американскую — первый замгоссекретаря Уэнди Шерман.
Предыдущая такая встреча прошла 28 июля в том же месте и в том же составе. Это было своего рода знакомство, главная цель которого — не конкретные договоренности, но запуск диалога. Судя по заявлениям сторон, старт был весьма неплохим: «профессиональные и продуктивные», «деловые и осознанные» — так первые консультации оценили в Вашингтоне и Москве. Вплоть до следующего раунда российские и американские эксперты общались по видеосвязи.
Исход вторых консультаций также дал повод для оптимизма. Как заявил журналистам Сергей Рябков, несмотря на множество расхождений, стороны готовы «двигать процесс дальше».
— Его постепенное структурирование, с одной стороны, само по себе является признаком такого ответственного подхода, а с другой стороны, позволит нам точнее определить пределы возможного и попробовать хотя бы постепенно расширять точки соприкосновения, которых пока крайне мало, — отметил дипломат.
Реальным итогом стало решение создать две рабочие группы: 1. по принципам и задачам будущего контроля над вооружениями; 2. по потенциалам и действиям, способным иметь стратегический эффект.
Эти кластеры определят дальнейший ход переговоров. При этом, по мнению экспертов, сейчас у сторон другие приоритеты, а потому создание таких групп, скорее, символическая вершина айсберга.
— На нынешнем этапе ключевая задача, как мне представляется, — сблизить позиции по предмету переговоров, — пояснил «Известиям» научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор» Дмитрий Стефанович. — Приоритеты стран различаются. Хотя возможные развязки тоже есть: например, расширить охват в части ядерных арсеналов, акцентируя внимание на развернутых боезарядах, и найти общие подходы по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД) в Европе.
В октябре 2020 года Россия предложила США и их союзникам ввести мораторий на развертывание РСМД на европейском континенте, однако реакции на это не последовало. 30 сентября Сергей Рябков сообщил, что позиция Вашингтона на этот счет «по большому счету негативная».
Стратегическая стабильность — это соотношение ядерных арсеналов сторон, при котором ни у одной из них нет искушения напасть первой. К консультациям по этой теме Москву и Вашингтон подтолкнула встреча президентов Владимира Путина и Джо Байдена, которая прошла 16 июня 2021 года в Женеве. Тогда лидеры переподтвердили ключевое российско-американское заявление 1985 года о том, что «в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана», и договорились начать «предметный и энергичный» двусторонний диалог.
Почти без общих знаменателей
Главная цель российско-американских консультаций — в том, чтобы заключить новое соглашение (или пакет соглашений), которое бы пришло на смену СНВ-III (Договор о мерах по сокращению стратегических наступательных вооружений, истекает в 2026 году без возможности продления).
В 2020 году, еще при администрации Дональда Трампа, Россия заявляла: Москва и Вашингтон должны вместе вывести так называемое «уравнение безопасности», где будут учитываться не только СНВ, но и другие типы вооружений. Согласие по этому вопросу есть. Однако осталось решить — какие виды оружия будут ограничивать.
Российский подход Сергей Рябков изложил в интервью «Известиям» в июне 2021 года. По мнению Москвы, в стратегическом уравнении надо:
— увязать друг с другом стратегические наступательные и оборонительные вооружения. В РФ говорят, что развитие новых наступательных систем спровоцировал именно выход США из Договора по ПРО в 2002 году;
— учесть новые технологии и технику. За 10 лет после заключения СНВ-III появилось оружие, которое работает на стратегическую дальность и может поражать цели без использования ядерных боезарядов. Значит, необходимо включить и неядерные вооружения;
— регулировать ракеты средней и меньшей дальности. Их перестали контролировать после того, как в 2019 году из-за выхода из него США прекратил действовать Договор о РСМД;
— договориться о неразмещении оружия в космосе и предотвратить там гонку вооружений.
Соединенные Штаты свою позицию обнародовали 6 сентября 2021 года. Тогда, выступая на конференции НАТО по разоружению и нераспространению, замгоссекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Бонни Дженкинс обозначила следующие пункты:
— необходимо охватить новые виды межконтинентальных средств доставки ядерных боезарядов;
— надо ограничить все ядерные боезаряды, которые ранее не засчитывались, — речь о так называемых нестратегических вооружениях. Российский арсенал превосходит американский: по оценке Вашингтона, он насчитывает от 1 тыс. до 2 тыс. единиц, и их число будет расти;
— США также будут стремиться к тому, чтобы и после истечения СНВ-III в 2026 году ограничивать российские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) и тяжелые бомбардировщики.
Сергей Рябков, комментируя эту триаду, отметил, что, хоть она и не полностью противоречит российскому подходу, у Москвы всё же другие приоритеты. РФ считает важным сконцентрироваться не на боезарядах, а на средствах их доставки, учитывая разницу в географическом положении двух стран.
У России и США есть один общий пункт — обе державы заявляют о необходимости подключить к уравнению другие ядерные государства. Правда, в то время как Москва говорит об участии Британии и Франции, Вашингтон уже давно настаивает на том, чтобы усадить за стол переговоров Китай. Ни одна из трех стран желания участвовать в уравнении не изъявила.
Выбрать темп
По оценке экспертов, такой широкий набор аспектов Россия и США оформят не в одном документе, а в комплексе соглашений с разным статусом.
— Раньше существовало два мало связанных трека — ядерный и неядерный. Но появились высокоточные вооружения большой дальности, они взяли на себя задачи, многие из которых отводились ядерному оружию, — сказал «Известиям» ведущий научный сотрудник Венского центра по разоружению и нераспространению (VCDNP) Николай Соков. — Контроль над вооружениями не может не учитывать новой реальности, но как всё это организовать, неизвестно. Чрезмерно широкий пакет крайне трудно согласовать: неясно, как засчитывать, какие устанавливать соответствия между ядерными и неядерными, и прочее. Меня больше всего беспокоят две вещи: во-первых,общий кризис в отношениях, во-вторых, ограниченность времени (СНВ-III истекает менее чем через пять лет, а в 2024 году может смениться президент США, что означает перерыв в переговорах).
Если консультации и дальше будут проходить с периодичностью раз в два месяца, то к американским выборам состоится порядка 20 встреч. Но продвижение зависит не столько от частоты контактов, сколько от политической воли обеих сторон, говорит Дмитрий Стефанович.
— При успешном формировании рабочих групп делегации могут собираться в своем режиме — по мере достижения результатов. Если же на определенном этапе появятся условия для перехода к полноценным переговорам, то темп, опять же, будет другой, — отметил эксперт.
При этом не исключен и срыв. Причиной могут быть как внешние факторы — деградация отношений, эскалация региональных конфликтов, инцидент во время учений, — так и внутренние, например попытки привязать к консультациям темы, которые к ним не относятся, а также отсутствие у сторон гибкости, подытожил Дмитрий Стефанович.
Пока что поводов говорить о срыве нет: по словам Сергея Рябкова, Москва стремится не нагнетать обстановку вокруг расхождений, а «фокусироваться на том, как и куда мы можем двигаться совместно».
