Крымская тайна: какие жертвы приносили богам древние тавры
Есть археологические памятники, к поиску которых исследователи кропотливо идут долгие годы, уточняя их расположение и по крупицам собирая сведения. А бывает совсем иначе, когда находки сами находят археологов, неожиданно появляясь из-под земли в местах, где их совсем не ждут. Именно к таким памятникам-сюрпризам относится уникальный и загадочный объект на перевале Гурзуфское седло в Крыму, работы на котором начались ровно 40 лет тому назад.
Спасительные гвозди
Началось всё с газопровода Алушта–Гурзуф, который на рубеже 1980-х годов решили тянуть через один из самых высоких горных перевалов заповедной Южнобережной гряды — Гурзуфское седло. Между прочим, почти полторы тысячи метров над уровнем моря. К августу 1981 года рабочие вышли на пологое плато на самой верхушке перевала, где из-под ножа экскаватора стали появляться обгоревшие кости, фрагменты керамики и другие артефакты. По счастью, предметы случайно попались на глаза местному краеведу Иосифу Дмитриевичу Дроздову, который и сообщил о находке в Ялтинский музей. И также по счастливому стечению обстоятельств незадолго до того в музей пришла работать супружеская чета молодых археологов, недавних выпускников МГУ — Наталья и Виктор Новиченковы. Если бы эти два обстоятельства не сошлись, возможно, ученые и не узнали бы о существовании уникального памятника.
В начале осени 1981 года археологи выехали на место и действительно обнаружили культурный слой. Это было странно само по себе: местность вокруг совершенно непригодна для человеческого жилья — продуваемый всеми ветрами перевал с полным отсутствием источников воды. Первые же разведки и исследование уже потревоженного слоя земли показали, что памятник претендует на уникальность, а когда археологи нашли золотой херсонесский статер с изображением Девы, аналогичных которому было известно всего пять, и еще несколько удивительных артефактов, стало понятно, что прокладку газопровода необходимо останавливать и начинать раскопки.
Строителей газопровода замедление темпов работ не порадовало, к тому же по закону теперь они выступали заказчиками и должны были финансировать раскопки. Дошло до судебной тяжбы с использованием всех возможных административных ресурсов. Археологам всё же удалось отстоять памятник, и через некоторое время начались регулярные исследования, которыми руководили супруги Новиченковы. Постепенно сложился удивительный коллектив добровольцев, для которых исследования Гурзуфского седла стали важной частью жизни. Благодаря их энтузиазму научный мир получил совершенно удивительный памятник, что важно, раскопанный тщательно и досконально.
Но строители были не единственной и не главной угрозой для Гурзуфского седла. Слухи о находках разошлись по окрестностям, как круги от упавшего в пруд камня, и на памятник стали слетаться любители легкой наживы. Отдаленность места не позволяла рассчитывать на постоянный контроль милиции, и Виктору Новиченкову пришлось взять на себя еще и функции охранника. Виктор придумал оригинальный способ борьбы с грабителями: он купил мешок самых мелких гвоздей и рассыпал их по земле, да еще и притоптал. Использовать металлоискатель стало невозможно, поскольку прибор звенел постоянно, а проводить раскопки широкими площадями, как это делают ученые, воры по понятным причинам не могли.
Святилище тавров
Общая площадь, на которой обнаружен культурный слой, достигала 3 тыс. м, хотя глубина слоя была невелика — от дневной поверхности до материковой скалы было от 20 см до полуметра. Так ученые нашли сотни древних ям. Большинство — со следами горения и с огромным количеством костей животных, видимо, принесенных в жертву. Кроме того, в слое находилось большое количество артефактов: осколки амфор и других керамических сосудов, изделия из стекла (представлены фрагменты 160 сосудов разной формы), десятки бронзовых и серебряных статуэток, монеты (313 штук), фибулы (застежки для плащей — 81 штука), тысячи фрагментов доспехов и оружия, детали мебели и застежки шкатулок, в которых некогда хранились предметы, использовавшиеся в ритуале жертвоприношения, и т.д. Основная часть находок укладывается в диапазон I века до н.э. — I века н.э., хотя датировка отдельных вещей выходит за эти рамки. Удивительно, но благодаря свойствам местной почвы предметы из бронзы, стекла и серебра почти не нуждались в реставрации.
Из монет, помимо уже упомянутого отчеканенного в 95 году н.э. золотого статера из Херсонеса, особенно интересны две серебряные тетрадрахмы с изображением понтийского царя Митридата VI Евпатора, бронзовые монеты архонта Боспора Асандра (правил в 47–17 годах до н.э.), золотой статер его супруги Боспорской царицы Динамии (17–14 годы до н. э.), статер основателя новой династии Боспорских царей Аспурга (8–38 годы н. э.), выпущенный в 17 году н.э. Кроме этих уникальных монет обнаружены менее редкие монеты Боспорских царей Полемона I (14–8 годы до н.э.) Митридата VIII (38–44 годы н.э.), Котиса I (44–68 годы н.э.). В святилище также найдены эллинистические и римские монеты с изображением Александра Македонского, его сподвижника, а позже фракийского царя Лисимаха, римского императора Марка Аврелия, полководцев Марка Антония, Сципиона Африканского, динарии императоров Августа и Тиберия.
Огромную историческую и художественную ценность представляют два десятка серебряных и бронзовых эллинистических и римских статуэток с изображением Юпитера, Аполлона, Зевса, Посейдона, Деметры. Широко представлено в находках вооружение — мечи, ножи, наконечники стрел, копий и дротиков, детали кольчуг и шлемов. А найденный здесь римский щит «скутум» просто беспрецедентен — ранее подобные щиты были известны лишь по рисункам. Совершенно уникален для Крыма и целый набор бронзовых римских медицинских инструментов: разнообразные спатола-зонды (для расширения ран и прижигания), иглы, пинцеты, специализированные хирургические приспособления — железная пилочка для костей, трубки-расширители, катетеры. Найдены и бронзовые тубусы, использовавшиеся для хранения и транспортировки этих инструментов, а также перстень с изображением жезла Асклепия, видимо, принадлежавший римскому военному врачу.
Живущие «грабежом и войной»
По мнению большинства исследователей, археологи столкнулись со святилищем древних обитателей Крымских гор, которых принято отождествлять с таврами. Вещи же, которые они приносили в дар богам, были взяты из добычи, захваченной у греков и римлян. Существовало святилище, по мнению Натальи Георгиевны Новиченковой, почти тысячу лет — с VII века до н.э. до III века н.э. Сложности трактовки и датировки памятника связаны с тем, что при каждом очередном акте жертвоприношения люди (возможно, жрецы) готовили площадку, в том числе убирали следы предшествующих ритуалов. Остатки трапезы и обгоревшие кости жертвенных животных сгребали в ямы и засыпали, видимо, вместе с принесенными богам дарами. Поскольку святилище было открытым, какие-то вещи еще в древности могли разворовываться случайными прохожими, а что-то было утрачено в более позднее время.
Кто же были эти загадочные тавры, о которых, с одной стороны, упоминает каждый путеводитель по Крыму и школьный учебник, но о которых так мало известно современной науке? Самым популярным источником по сей день остается «История» Геродота, который в середине V века до н.э. писал, что «живут тавры грабежом и войной», а пленников приносят в жертву своей верховной богине. В том же духе высказывались и остальные античные авторы, а живший на рубеже нашей эры Страбон уточнял, что центром их пиратского края был Симболон Лимен — бухта Символов, современная Балаклава. Подобная характеристика тавров еще несколько столетий назад стала общепринятой, но она совершенно не подтверждается археологическими данными. Нам известно немало каменных ящиков, которые принято отождествлять с таврской погребальной культурой (практически все они разграблены еще в древности), но по сей день не найдено ни одного поселения, однозначно связанного с этими древними племенами.
Некоторые ученые предполагают, что тавров можно отождествлять с Кизил-Кобинской археологической культурой, поселений которой известно немало в центральном, южном и юго-западном Крыму, но характер этих стойбищ никак не вяжется с тем, что древние авторы писали о таврах. Их обитатели не были кочевниками, они занимались земледелием и скотоводством, строили весьма примитивные жилища и не знали гончарного круга. Они никак не походили на грозных разбойников, а при раскопках кизил-кобинских поселений не обнаружено ни одного греческого «трофея» или следов человеческих жертвоприношений, которых, кстати, на Гурзуфском седле тоже нет. И последнее — самые поздние памятники этой культуры относятся к III веку до н.э., тогда как тавров те же античные авторы упоминают и несколько столетий спустя.
«Счастье изменило им»
Кто же приносил жертвы в святилище на Гурзуфском седле? Возможно, это были те племена, которых в древних источниках именуют тавро-скифами. Степные кочевники скифы лишь в III веке до н.э. утвердились в Крыму и стали переходить к оседлой жизни. Здесь их главными конкурентами и противниками стали эллины из Херсонеса, а естественным союзником — горцы-тавры, также враждовавшие с греками. Это сблизило племена, хотя характер их взаимоотношений нам неизвестен. Возможно, именно тогда потомки тавров вернулись в горный Крым и снова стали использовать старые святилища. Херсонеситы с трудом сдерживали агрессию соседей-варваров и вынуждены были обращаться за помощью сначала к правителю Понтийского царства Митридату Евпатору, а затем к римлянам. Так начиная с I века до н.э. римские легионеры стали появляться в Крыму. На свою беду.
На Гурзуфском седле ученые выделяют вещи, связанные с четырьмя римскими экспедициями, относящимися к I веку до н.э. — I веку н.э. В том числе не описанными в письменных источниках, но, вполне вероятно, имевшими место. Оговоримся, что римляне не любили писать о своих неудачах, так что нет ничего удивительного, что сведений о них не осталось. Зато есть подтверждение трагическим событиям 40-х годов I века н.э., когда император Клавдий решил вмешаться в гражданскую войну на Боспоре, чтобы поддержать своего ставленника Котиса против царя Митридата VIII.
Римский отряд, состоявший из частей VIII Августова легиона и нескольких когорт, прибывших из Вифинии, которым сначала командовал наместник Мёзии Авл Дидий Галл, а затем Гай Юлий Аквила, справился с задачей, хотя на это потребовалось несколько лет. Но на обратном пути в Херсонес, как пишет Тацит, случилась катастрофа:
Tacit., Ann., XII, 17; пер. А. С. Бобовича
«Однако при возвращении счастье изменило [римскому войску]: несколько кораблей выбросило к берегу тавров, и их окружили варвары, убившие префекта когорты и множество воинов из вспомогательного отряда».
Естественно, возникает вопрос: не связаны ли найденные на Гурзуфском седле фрагменты римского вооружения и снаряжения с этой неудачной экспедицией? Утверждать это со стопроцентной уверенностью нельзя, но вероятность очень велика. Кстати, именно после этого случая римляне всерьез озаботились безопасностью дорог от Херсонеса до Боспора, для чего стали возводить крепости и опорные пункты на южном берегу Крыма.
Сегодня находки из Гурзуфского седла можно увидеть в Ялтинском историко-литературном музее, где под них выделено два небольших зала. Давно идет речь о том, что городу нужен отдельный археологический музей, где будет возможность выставить всю коллекцию. Ведь уникальные вещи из таврского святилища могли бы стать одним из символов Ялты.
