Очередные заявления «Талибана» (движение запрещено в России) об установленном контроле над Панджшерским ущельем 6 сентября впервые получили надежное подтверждение. Радикалы проиллюстрировали их видеокадрами входа бойцов на стадион в городе Руха и поднятия своих флагов над другими крупными населенными пунктами провинции. Под их контролем оказался и офис губернатора в местной столице — Базараке.
Представители сопротивления хотя и опровергли полную потерю ущелья, но заявили, что перейдут к испытанной стратегии горной партизанской войны. Ахмад Масуд — «львенок Панджшера» — всё еще жив и призывает к продолжению борьбы.
Партизанщина в этом труднодоступном высокогорном районе может продолжаться еще долго. Но судьба Панджшера в этот раз имела больше символическое и медийное, чем стратегическое значение. Ущелье оставалось последним осколком страны под контролем законных властей Афганистана. Здесь обосновался вице-президент Амрулла Салех. Сюда отступили остатки правительственной армии. Но говорить о создании Северного альянса 2.0 в этот раз не приходилось. Слишком большая разница в силах с «Талибаном» и полное окружение со всех направлений не оставило защитникам шансов.
Перевес в живой силе позволил новым афганским властям атаковать сразу по нескольким направлениям. Для штурма они использовали сочетание старых танков советского периода, гаубиц Д-30 и американских броневиков. Обороняющиеся заявили, что неопознанный летательный аппарат обстрелял их штаб и с воздуха. Ранее в руки террористов попали несколько транспортных и боевых самолетов и вертолетов. Отдельные винтокрылые машины им действительно удалось поднять в небо.
На стадионе города Руха талибы завладели тремя армейскими вертолётами американского производства, чьи экипажи бежали в перед падением правительственных авиабаз. Но пока не обнаружены перелетевшие вместе с ними военно-транспортные Ми-17. Ранее сообщалось, что вертолеты выполнили из блокированного ущелья несколько рейсов в Таджикистан и обратно. По не подтвержденной пока информации, именно эти машины вывезли в соседнюю страну вице-президента Амруллу Салеха.
Движению удалось овладеть основной дорогой, проходящей через ущелье. Но это совершенно не означает полного контроля над окружающими горами. В этой истине пришлось убедиться на собственном болезненном опыте советской армии в 80-е годы прошлого века. Тогда эта территория стала одним из основных театров военных действий всей кампании.
Именно там укрывались отряды боевиков под командованием Ахмада Шаха Масуда, отца нынешнего лидера сопротивления. Они постоянно угрожали главной дороге между СССР, центром Афганистана и Кабулом, проходящей через перевал Саланг и одноименный тоннель. На ней висело обеспечение советского контингента и союзных сил. В теплый период моджахеды делали вылазки даже в окрестности Баграма и Кабула.
Сейчас дорога на север через Саланг не имеет такого военного значения. По сильно убитой горной трассе идет вялый гражданский трафик. Даже в случае ее блокирования перекрыть кислород ополчению из Панджшера не удалось бы. Поэтому тратить большие ресурсы, необходимые для полного контроля за ущельем и его окрестностями, движению будет не с руки. О потенциальной сложности этой задачи ясно говорит всё тот же советский опыт.
В 1980 году это ущелье было пройдено всего за несколько дней силами пяти батальонов советских и афганских войск. Они с боями продвинулись до высокогорных участков и вернулись обратно, сбивая заслоны боевиков. В Рухе был оставлен гарнизон из полка афганской армии. Но под постоянными нападениями боевиков ему пришлось вскоре оттуда ретироваться.
В следующие пять лет там провели до десятка войсковых операций против отрядов Ахмад Шаха Масуда. В некоторых из них принимали участие более десяти тысяч советских и местных бойцов. Ущелья и пещеры интенсивно обрабатывала фронтовая и дальняя авиация, применявшая многотонные фугасные и термобарические бомбы.
Ситуацию не удалось переломить даже в 1984 году, когда советское командование разместило в Рухе полнокровный 682-й мотострелковый полк, усиленный вспомогательными подразделениями. Он полностью перекрыл движение боевиков через ущелье, но победить «партизан» не смог. Советская база постоянно обстреливалась, да и единственный путь снабжения находился под ударами боевиков. Контроль дороги через Панджшер обходился недешево и в людских жизнях, и в материальном плане все последующие годы.
Можно ожидать, что вне зависимости от судьбы Ахмада Масуда сопротивление в Панджшере активизируется не этой осенью, а весной следующего года, после схода снега и появления зелени. Из-за суровых погодных условий зимой в заснеженных высокогорных ущельях было тихо даже в Афганскую войну. В это время года моджахеды находились на своих базах и по домам.
Эта зима будет сложной для всего Афганистана, лишившегося серьезной доли западной финансовой и гуманитарной помощи. И если в крупных городах талибам, скорее всего, удастся разрешить основные проблемы, то для обитателей ущелья, переполненного беженцами, ситуация будет особенно тяжелой. Это обязательно вызовет рост недовольства новым режимом. К весне смутьяны наладят связи между собой, с зарубежной диаспорой и иностранными покровителями.
Талибы не располагают военным потенциалом Советского Союза для ликвидации партизан в Панджшере. К весне без обслуживания придет в негодность и большинство захваченной новыми властями тяжелой боевой техники. Поэтому подавлять сопротивление они смогут, лишь используя методы террора против мирного населения. Это опять же не добавит им популярности ни внутри страны, ни за рубежом.
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
