Мутный взгляд: эстонских правозащитников возмутил фильм о «репрессиях в Белоруссии»
Российский режиссер и преподаватель ВШЭ Борис Гуц завершил в Таллине съемки своего фильма MINSK. Начиная с 26 мая четыре ночи на перекрестке улиц Маяка и Палласти раздавались звуки взрывов бомб и выстрелов, поднималась завеса от дымовых шашек. Премьера фильма о «диктаторском режиме Лукашенко» анонсирована на осень, но он уже успел вызвать общественный резонанс. Правда, не того рода, на какой явно рассчитывал режиссер: возмущены представители русской общины Эстонии. По их мнению, Гуц мог бы найти куда более вопиющие примеры дискриминации в самой Эстонии. Подробности — в материале «Известий».
С небольшой помощью эстонских друзей
Эстонский институт кино выделил на производство картины MINSK сумму в €80 тыс. — для мастеров искусства Прибалтики деньги немалые. Режиссер Борис Гуц уже объявил о намерении снять два продолжения своего шедевра, который он собирается везти на европейские кинофестивали. Тот факт, что свою агитку Гуц снимал именно в Эстонии и на деньги эстонских налогоплательщиков, вызвал негативную реакцию у русскоязычных граждан страны.
Борис Гуц — руководитель направления «Кино и видеоарт» в школе дизайна, режиссер, сценарист, продюсер, монтажер, художник
«Гуц именно в Таллине снимает свое кино. В том самом Таллине, где 14 лет назад эстонские власти распорядились брутальным образом подавить волнения местных русских жителей, пытавшихся встать на защиту «Бронзового солдата». Я имею моральное право об этом говорить, потому что эстонское государство забрало у меня тогда год жизни, заставив провести его в тюрьме в условиях, очень сложных для выживания. Пребывание в тюрьме сказалось на моем здоровье, теперь у меня большие проблемы со зрением», — говорит Максим Рева, отбывший срок в эстонской тюрьме за мирный протест против сноса памятнику советскому солдату-освободителю.
Имеет смысл напомнить о тех событиях 2007 года — тем более что российские либералы, вроде того же Гуца, предпочитают делать вид, что их не было. Монумент павшим в Великой Отечественной войне был открыт в Таллине, на холме Тынисмяги, 22 сентября 1947 года. Он был воздвигнут рядом с братской могилой, в которой захоронили 13 советских военнослужащих, погибших в сентябре 1944-го. После того, как Эстония вышла из состава СССР, новые власти объявили памятник «символом оккупантов». Окончательное решение об уничтожении мемориала эстонский кабмин принял в апреле 2007 года.
Монумент «Павшим во Второй мировой войне», Таллин
Общественная организация «Ночной дозор», в которую входил и Максим Рева, призвала защитить «Бронзового солдата». Рано утром 26 апреля монумент и прилегающую территорию накрыла огромная белая палатка, по периметру установили металлические ограждения. Однако уже с рассветом у забора начала собираться толпа — люди несли цветы. Вечером против митингующих полицейский спецназ применил дубинки, резиновые пули и слезоточивый газ. Однако люди упорно отказывались оставить на разорение могилы павших героев. В ночь на 27 апреля 600 человек были задержаны, 153 получили травмы различной степени тяжести в результате применения водометов и других полицейских спецсредств.
Ночь дубинок
Митинги защитников мемориала прошли и в других городах страны. В Йыхви полиция задержала 46 человек, в преимущественно русскоязычной Нарве за решетку были брошены около 70 горожан. В Силламяэ митингующие перекрыли трассу Таллин–Нарва. Всего в стране было задержано немногим менее 1200 человек.
В Таллине задержанных свозили в терминал D городского порта — там их много часов заставляли сидеть на полу, избивая при попытке встать. Немецкий пенсионер Клаус Дорнеманн, который вместе с сыном Лукасом оказался в гуще событий, позднее вспоминал: «Эти избиения были совершенно необъяснимы. Полицейские бестолково били дубинками всех задержанных. В этом не было никакой логики, они просто веселились и получали удовольствие от того, что били людей». 37-летнего Лукаса продержали в заключении восемь часов, а его 60-летнего отца — более 10 часов. «Нас ни разу за ночь не пустили в туалет и не дали ничего попить. Я попытался закурить, но меня за это побили. Мы просидели всю ночь с 200 другими людьми, но не могли ни говорить с кем-либо, ни двигаться. Если кто-то пытался встать, то его тут же сбивали обратно на землю. В помещении нас всё время сторожили более 40 полицейских», — поведал Лукас Дорнеманн.
28 апреля были арестованы руководители организации «Ночной дозор» Дмитрий Линтер и Максим Рева, а также комиссар местного филиала российского молодежного движения «Наши» Марк Сирык. «Сначала меня держали в бетонном мешке без всяких удобств, с глухим окошком и не давали выходить на прогулку. Потом подсадили к отморозкам, и один здоровенный националист, специально провоцировавший на конфликт, сломал мне нос. Я опасался, что меня могут придушить. Меня постоянно перекидывали с места на место и не сообщали родным о местонахождении», — вспоминает Дмитрий Линтер.
Нечто похожее поведал об обстоятельствах своего пребывания в тюрьме и Максим Рева. «Для меня была подобрана специальная камера — «пресс-хата», где был человек, больной гепатитом, и человек с шизофренией. В нее попадали наркотики, таблетки, причем официально. Спустя две недели я стал понимать, что потихоньку начинаю сдвигаться умом. Чтобы оттуда выйти, мне пришлось сымитировать нападение на полицейского. Я облил его водой. Меня тут же перевели в карцер, а после него у меня состоялся интересный разговор со следователем. Он пригрозил: «Теперь тебе — конкретный срок». Я говорю: «Великолепно, а я тогда расскажу, что вы мне за камеру устроили», — вспоминает активист.
Наиболее трагичным эпизодом тех событий стало убийство гражданина России Дмитрия Ганина. В ночь на 27 апреля он в течение полутора часов пролежал на улице избитый и раненный ножом в грудь — и позже скончался в больнице. Позже по подозрению в убийстве были задержаны несколько человек, но через несколько месяцев их отпустили под подписку о невыезде. В 2009 году дело было прекращено, а трое из его фигурантов получили штрафы от 5000 до 12 000 крон.
Здесь — видим, там — не видим
Систематическое ущемление прав русского населения в этой прибалтийской республике продолжается. Например, совсем недавно власти анонсировали подготовку плана по окончательному изгнанию русского языка из школ нацменьшинств и, возможно, детских садов. Русским эстонцам приходится постоянно выслушивать, как их дедов, сражавшихся с нацистами, называют оккупантами, мародерами и пьяницами. А в начале марта спецслужбами был арестован известный ученый-правовед, правозащитник Сергей Середенко.
Середенко много и по делу критиковал эстонское государство за ущемление прав русского населения, причем делал это квалифицированно, аргументировано, чем очень раздражал власти. «Задержали его в начале марта, а объявили об этом лишь почти месяц спустя. То есть почти целый месяц правозащитник тайно находился в тюрьме! И суд уже дважды отказывал ему в освобождении, даже под подписку о невыезде и электронный браслет», — отмечает Максим Рева.
Борис Гуц — руководитель направления «Кино и видеоарт» в школе дизайна, режиссер, сценарист, продюсер, монтажер, художник
Никто не отрицает право Бориса Гуца, как жителя свободной страны, снимать то, что хочет, и иметь собственное мнение по любой теме. Однако Реву смущает тот факт, что Борис Гуц — не просто частное лицо, а сотрудник государственного российского вуза, руководитель направления «Кино и видеоарт» в школе дизайна при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ). «Современным кинорежиссерам, сценаристам и продюсерам требуются не только кинематографические компетенции, но и богатый общегуманитарный бэкграунд, который помогает им доносить свои идеи до аудитории, находящейся в современном контексте», говорится на сайте ВШЭ. У Ревы (да и не только у него) встает резонный вопрос: а совпадает ли «общегуманитарный контекст» Гуца с мнением российского правительства и российского общества, за счет которого и существует Высшая школа экономики?
