Международное энергетическое агентство (МЭА) немного — на 0,17 млн баррелей в сутки (до 5,7 млн) — понизило прогноз по мировому спросу на нефть в будущем году. Эксперты связали это с еще одним понижением прогноза по спросу на авиационный керосин, на который в 2021-м будет приходиться около 80% от общего падения потребления. Прогноз ОПЕК, который был опубликован на этой неделе, тоже изменен в сторону понижения — правда, на 0,3 млн баррелей (до 5,9 млн). Эксперты картеля связали это с карантинными мерами, введенными в Европе, и неопределенностью в отношении влияния COVID-19 на спрос на транспортное топливо в странах ОЭСР в первом полугодии.
И те и другие ожидают устойчивого восстановления спроса. Но СМИ, несмотря на это, пестрят заголовками о том, что миру предрекли миллионы баррелей «лишней нефти». Хотя, если разобраться, мир давно пугают страшилками. Сначала — о том, что нефть в недрах земли вот-вот закончится. Потом — о том, что эра углеводородов подходит к своему финалу.
Да, мир стал более ответственно относиться к последствиям своей жизнедеятельности. И родоначальником этой ответственности можно смело назвать старушку Европу, которая, стремясь сократить выбросы углекислого газа, сегодня вместе с Гретой Тунберг пытается настроить общество на отказ и от энергоресурсов на основе ископаемого топлива, и от автомобилей, работающих на нефтепродуктах. Да даже не пытается, а предпринимает самые что ни на есть решительные меры в этом направлении.
Европа уже объявила о полном отказе от нефти и газа к 2050 году — их намерены заменить декарбонизированным водородом. Мало того, на фоне «зеленой политики» Старый Свет решил уравнять правила игры для товаров, производимых в Европе и вне ее. В марте 2020 года Еврокомиссия приступила к разработке механизма пограничной углеродной корректировки.
Суть его достаточно проста: если товар произведен за счет электричества, выработанного на угольной станции, его «углеродный след» большой, и за него нужно платить специальный налог. Предполагается, что этот налог пойдет в глобальный фонд, который направит полученные средства на климатические программы. Но, как говорится, на каждое действие есть свое противодействие. Именно потому, что российские бизнесмены не намерены ежегодно лишаться, по разным подсчетам, около $5 млрд, они сегодня стараются создать в РФ свой углеродный рынок, чтобы не переплачивать Евросоюзу. Кроме прочего, в стране идет и разработка контрмер против такого давления на российский экспорт.
Бизнесмены предлагают провести мониторинг условий инвестиций европейских компаний на территории РФ для дальнейшего определения целесообразности и возможности ответных административных и регуляторных мер — так же, как Еврокомиссия и правительства стран ЕС административно ограничивают реализацию инвестпроектов российских компаний.
И хоть ввести углеродный налог планируется в 2023 году, и Россия, и другие страны уже сегодня озаботились тем, как противостоять Евросоюзу в этой торговой войне (а не любви к экологии, как считают некоторые). Поэтому, насколько Европе и миру в целом удастся на самом деле сократить потребление нефти и газа после наступления этого срока, покажет время. Тем более из всех стран ЕС в список десяти крупнейших потребителей нефти входит только Германия. Промышленности этой страны требуется почти 2,5 млн баррелей в сутки. В то время как США и Китаю — по 20 и 13 млн баррелей соответственно.
И тем не менее нельзя не согласиться, что снижение будет. И тут играет свою роль не только экологический аспект вопроса. Прогресс тоже не стоит на месте. Если 40 лет назад для автомобиля считался нормальным расход 15 л бензина на 100 км пути, то сегодня есть автомобили, которым требуется всего 4 л. Но мы почему-то привыкли полагать, что нефть и газ — это исключительно топливо.
Из нефти делается около ста наименований продукции, начиная от лекарств (кстати, изначально нефть использовали именно в лечебных целях, а в этом случае речь идет об антибиотиках, антисептиках и успокаивающих средствах) и заканчивая резиной, тканями, мазями, красками и даже продуктами питания. Дело в том, что в нефти содержится белок, являющийся неотъемлемым элементом жизнедеятельности живых организмов. Еще во времена Советского Союза предлагались варианты изготовления из нее белковой икры и аналога дрожжей, с применением которых можно было бы получать практически «хлеб из нефти».
И, может быть, не самое главное, но достаточно интересное в разрезе моды на «зеленую энергетику» — из нефти изготавливаются фотоэлементы, преобразующие солнечную энергию в электрическую. Они наносятся на панели, изготавливаемые из нефтяных смол. Такая вот ирония судьбы.
К тому же на сегодняшний момент доля возобновляемых источников энергии в мировом энергобалансе не выше трети, а исследований их влияния на окружающую среду немного. Согласно некоторым из них, развертывание ветроэнергетики хотя бы до 33% от уровня нынешней мировой электрогенерации приведет к худшим последствиям для климата, чем удвоение содержания углекислого газа в атмосфере.
Американский педиатр Нина Пьерпонт в течение пяти лет обследовала людей, проживающих вблизи ветрогенераторов в США, Италии, Ирландии, Великобритании и Канаде. В 2009 году вышла ее книга Wind Turbine Syndrome («Синдром ветрогенератора»). Так автор называет ряд симптомов, которые наблюдались у людей, проживающих вблизи промышленных ветровых турбин. Она утверждает, что низкочастотный шум от турбин ветряков вызывает нарушение вестибулярного аппарата, влияя на внутреннее ухо. Речь идет не только о головных болях, раздражительности, тошноте, проблемах с концентрацией и памятью, но и о тахикардии.
В общем, то ли еще будет. И нефть — точно.
Автор — обозреватель «Известий», главный редактор журнала «Нефтегазовая вертикаль»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
