Пишут иностранный, китайский в уме: почему мир боится денег Пекина
Пандемия коронавируса породила опасения, что стратегически важные национальные активы, сильно потерявшие за последние месяцы в цене и нуждающиеся в финансовых вложениях, могут быть скуплены иностранными инвесторами. Осознание этого заставляет целый ряд стран — от Евросоюза до Австралии — усилить контроль над сделками по приобретению акций национальных компаний и расширить список «чувствительных» отраслей, подлежащих тщательным проверкам со стороны госрегуляторов. При этом многие не скрывают: главная мишень ужесточения законодательства — компании из Китая, первыми выбравшиеся из глобального кризиса и имеющие за своей спиной поддержку властей.
Врагу не сдаются
Далекая пока от завершения пандемия коронавируса уже привела к такому экономическому коллапсу, который не наблюдался со времен Великой депрессии 30-х годов прошлого века. По оценкам ООН, глобальные потери доходов в итоге достигнут $2 трлн. Одними из первых удар на себе прочувствовали аэрокосмические и энергетические компании. Рыночная стоимость Boeing и Airbus, главных мировых авиационных гигантов, например, упала с середины февраля на 60%. Акции итальянской нефтяной компании ENI и крупнейшей австралийской горнодобывающей компании BHP Group рухнули с января на 40%.
Схожее обесценивание оказалось актуальным и для большинства других мировых корпораций. Это породило опасения ряда правительств насчет того, что упавшие в цене активы могут быть скуплены иностранными структурами, располагающими свободными финансами.
— В период кризиса некоторые компании становятся уязвимыми. Технологии могут быть куплены зарубежными конкурентами за бесценок, — прямо заявил министр экономики Франции Брюно Ле Мэр телеканалу LCI, поясняя необходимость ужесточения законодательства в сфере иностранных инвестиций.
В конце апреля Франция обязала свои компании согласовывать с властями все сделки по продаже иностранцам более 10% акций, за исключением случаев, когда инвестор родом из страны — члена ЕС. Ранее зарубежные инвестиции согласовывались с правительством лишь в случае, когда доля иностранного капитала превышала 25%.
Поправками в сфере инвестиций занялась и Германия. На днях Берлин заметно расширил перечень важнейших отраслей, куда иностранные инвесторы смогут войти лишь после тщательных проверок со стороны госорганов. Под прицел властей отныне попадут все сделки по приобретению зарубежными компаниями 10% акций немецких фирм в сфере государственной коммуникационной инфраструктуры, предприятий, производящих средства индивидуальной защиты, ряд лекарственных средств и сырье для них, а также организаций, занятых диагностикой инфекционных заболеваний.
В обеих странах не стали прямо признавать, что главные опасения вызывает капитал из КНР. Но некоторые европейские чиновники, не говоря уже о европейских СМИ, ходить вокруг да около не стали. Они открыто указали, что главное подозрение в стремлении скупить европейские активы в период кризиса подешевле падает именно на китайские компании. Комиссар Евросоюза по вопросам конкуренции Маргрете Вестагер даже заявила в апреле, что некоторым странам ЕС стоит задуматься о приобретении государством долей в тонущих национальных компаниях, чтобы предотвратить их вероятное поглощение КНР. О необходимости лучше защищать западные технологические активы от попадания в руки китайцев заявил недавно и экс-глава британской разведки МИ-6 Джон Сойерс.
В том же антикитайском ключе многие интерпретировали и пересмотр правил иностранных инвестиций в Индии. 17 апреля Нью-Дели решил, что отныне «любая страна, которая разделяет с Индией сухопутную границу», может вкладывать деньги в ее компании только с одобрения властей. И вряд ли этот шаг был нацелен на сдерживание капиталовложений из таких соседних с Индией стран, как Пакистан, Непал или Бангладеш, чьи фирмы не обладали и до пандемии сколь-либо существенными возможностями инвестирования за рубеж.
На путь ужесточения законодательства встала также Австралия, чья экономика в значительной степени зависит от торговли с Китаем. Канберра заявила, что на фоне кризиса будет расти объем сделок по реструктуризации долгов австралийских компаний, что даст возможность инвестировать в проблемные активы. А значит, многие австралийские предприятия, испытывающие финансовые трудности, могут соблазниться щедрыми предложениями из-за рубежа и перейти в руки иностранцев без какого-либо правительственного надзора, что представляет риск для национальных интересов. И потому власти сочли необходимым снять порог долларовой стоимости компании (то есть подвергать скринингу все сделки с иностранцами вне зависимости от суммы сделки), а также продлить процесс рассмотрения с 30 дней до полугода.
К слову, в России закон, принятый в 2008 году, также ограничивает участие иностранных инвесторов в уставных капиталах компаний, имеющих стратегическое значение для обеспечения обороны и безопасности государства.
Что не так с Китаем?
Будучи страной с самыми крупными золотовалютными запасами в мире, КНР многие годы подряд действительно активно вкладывалась в зарубежные активы, не раз приобретая и проблемные компании в отраслях, считающихся стратегическими. К примеру, в разгар мирового финансового кризиса 2008 года именно китайские компании выступали покупателями контрольных пакетов акций инфраструктуры в наиболее пострадавших Португалии, Испании и Греции.
Евросоюз и США, конечно, не взирали на китайскую финансовую экспансию молча: за последние годы правительства по обе стороны Атлантики неоднократно ужесточали правила в сфере иностранных инвестиций, всегда держа при этом в уме Китай.
В итоге чинимых препятствий, а также в целях диверсификации вложений прямые инвестиции из КНР в экономику США после своего пика в 2016 году (когда сумма вложений составила $196 млрд) упали в прошлом году, по данным Ernst & Young, до $117 млрд. По нисходящей траектории последние три года шли китайские инвестиции и в ЕС. В 2019-м их объем сократился на треть — с €18 млрд до €12 млрд.
— В прошлые кризисы китайские фирмы действительно активно приобретали активы с дисконтом по всему миру. Однако оппортунистический всплеск китайских покупок после кризиса COVID-19 менее вероятен, чем в 2009 и 2013 годах, поскольку факторы, которые привели к значительному падению китайских прямых инвестиций за последние три года, будут сохраняться, — заявили «Известиям» в немецком институте исследований Китая Mercator в Берлине.
Это не значит, однако, что компании из КНР совсем не будут вкладываться в зарубежные активы. По данным международной информационно-аналитической компании GlobalData, уже в этом году с января по апрель китайские компании совершили 57 сделок по слиянию и поглощению на зарубежных рынках на общую сумму $9,9 млрд (их основными целевыми направлениями стали Гонконг, США, Великобритания, Германия, Франция, Канада и Индия), а также сообщили о 145 инвестиционных проектах за границей на $4,5 млрд.
Как заметил в беседе с «Известиями» ведущий аналитик GlobalData Ауроджьоти Бозе, нынешний призыв ряда правительств к жесткому контролю за сделками, которые они рассматривают как потенциальную угрозу и противоречие национальным интересам, не обязательно распространяется только на китайские инвестиции или приобретения.
— Но в случае Китая иностранные государства становятся немного более осторожными, поскольку большинство ведущих компаний КНР государственные и их вложения рассматриваются скорее как политически мотивированный шаг, нежели обычное приобретение или инвестиции, — резюмировал аналитик.
Значит, по мере углубления нынешнего кризиса и дальнейшего восстановления после него китайских компаний волна сопротивления капиталу из КНР, скорее всего, будет нарастать.
